Клерикализм вбирает, всасывает в себя всю священность Церкви:
власть как «священную власть» — управлять, вести, администрировать и т.д., власть совершать таинства, вообще всякую власть как «власть, мне данную…». Клерикализм, далее, всю священность отделяет от мирян: иконостас, причастие (только по разрешению…), богословие… Короче говоря, клерикализм де-факто отрицает Церковь как Тело Христово, ибо в теле — все органы однородны и разнятся друг от друга по функции, а не по «естеству»… И чем больше клерикализм — «клерикализируется» (традиционный образ епископа, священника — подчеркиваемый одеждой, волосами и пр.; ср. епископа во всей его внешней славе…), тем больше сама Церковь «деклерикализируется», обмирщается, духовно подчиняет себя «миру сему». В этой связи характерна параллельная с духовенством клерикализация монашества: изначально мирянского движения par excellence. В Новом Завете «духовенство» представлено как, так сказать, идеальное мирянство. А затем почти сразу начинается его все более и более радикальное отделение от мирян, и не отделение только, а противопоставление мирянам. И опять-таки очевиднее всего это — в отделении мирян от причастия как исполнения ими своего членства в Теле Христовом. Вместо «образ буди верным» возникает образ отделенного от верных священного властителя, раздаятеля «благодати» по своему усмотрению. Вот откуда — борьба духовенства против причастия, ограждение его исповедью, «разрешением» — «мне данной властью» и т.д. Борьба, так очевидно усиливающаяся сейчас под влиянием одержимых своей властью, своей священностью молодых епископов. Ничто не угрожает так этой их власти, как возвращение Евхаристии — Церкви, возрождение ее как Таинства Церкви, а не «одного из средств освящения…» Трагедия «богословского образования» в том, что молодые, «ищущие священства», сознательно или подсознательно именно этого отделения, власти, возвышения над мирянами и жаждут, и ищут, и эту жажду в них усиливает, ее буквально порождает вся система богословского образования, a priori присущий ей клерикализм. Как в этой системе могут они понять, не умом только, а всем существом, что от власти, всякой власти нужно бежать, что она всегда соблазн, всегда — от диавола. Что от нее освободил нас Христос словами: «дадеся Ми всякая власть» (Мф.28:18) и явлением власти — светом власти как власти любви, власти жертвенного самоприношения… Что дал Он Церкви не «власть», а Духа Святого: «Приимите Дух Свят…»(Ин.20:22). Во Христе власть вернулась к Богу, была исцелена от «властвования» («а среди вас да не будет так» (Мф.20:26)). На шестьдесят первом году жизни вдруг спрашиваешь себя: как могло все это оказаться столь извращенным? И становится просто страшно…
Дневниковая запись от 2-го февраля 1982 года.
Количество просмотров (31)